Высился он такой большой в мире малых людских вещей, такой нерукотворный в мире сделанных. За тысячи лет все люди, сколько жили, доотказным раствором рук неси сюда и пухлыми грудами складывай всё сработанное ими или даже задуманное, – не поставили бы такого сверхмыслимого Хребта.
Еще не пришло время Его величеству Солнцу подняться в своем яростном великолепии и лишь слабый проблеск зари, розовой предвестницы Его появления, забрезжил на востоке, а я уже (и с какой радостью!) вышел на дорогу, взбегающую на груди холмов, а затем скатывающуюся вниз. Изредка, бередя душу, доносился до меня меланхолический, столь далекий от моего настроения, крик...
***
В качестве первоочерёдного шага благости и благодарности (это я пытаюсь подражать стилю первых двух абзацев, что выше) своему многоуважаемому другу Александру Петрову, изнашедшего мне ребро коровы Стеллера - размещаю тут изрезчатый отрывок хребтовой части его любимого произведения у его полюбимого автора.