|
[Sep. 28th, 2010|04:27 pm]
Эрик Лобах
|
Наткнулся на ещё один прекрасный образец народного поэтического творчества, делюсь. Образец раннего брежневизма.
Если вы помните - с год назад я начал публикацию своей коллекции политических поэм и частушек - в том посте была прекрасная поэма "Входит вместо Бога Ленин" ("Горбачову снится сон..."), а также ряз замечательных вещей в т.ч. в комментариях, ща тот пост найду... вот он: http://eriklobakh.livejournal.com/519563.html
Сейчас же, повторяю - делюсь с вами с прекрасным образцом раннего брежневизма - про Хруща.
Прошу вас - если чего есть - поделиться тоже.
Принц Никита - жил когда-то
Не высоко, не богато,
И на море не летал,
И подарков не давал.
И имел подобно принцу
Киев-град, свою столицу.
В ней он жил и поживал
И о будущем мечтал.
А в Москве на главном троне
Жил Кощей, но не в короне
И надел на китель он
Высший воинский погон.
В сказках был Кощей бессмертный,
Был он страшным и приметным,
Но давно уж знает свет,
Что людей бессмертных нет.
Вот пришел конец Кощею.
Смерть взяла к себе Кощея.
Для Никиты это сласть -
Захватил Никита власть.
Не промчалось и полгода
Как нашли врага народа,
Осудили, расстреляли,
И Никите власть отдали,
Но в Кремле не утихали:
И друг друга пожирали,
Маленкова отстранили
И Булгашу посадили.
А Никита, словно птица,
Стал летать по заграницам.
И куда бы не летал,
Всем подарки раздавал.
Вот однажды царь-Никита
Пригласил в Россию Тито
И сказал: прости нас, брат,
Ты не в чем не виноват.
В том, что долго враждовали,
Вас собакой называли,
То Кощей был виноват,
Чтобы ему поганцу в зад.
Потерпи-ка Тито милый
Дай-ка мне собраться с силой
И увидишь, как злодея
Уберут из Мавзолея.
А пока пуская лежит,
Никуда не убежит.
Улыбнулся маршал Тито,
Обнял тут его Никита,
Самолетик подарил
И деньжонок посулил.
Чтоб кормить нам всех малайцев,
Немцев, негров и китайцев
Царь-Никита, как тут быть,
Где бы денег раздобыть.
И нашел, мы это знаем:
Прекратил огромный заем,
То есть в долг с народа брал
И назад не отдавал.
И сказал, вы потерпите,
Облигации храните,
К коммунизму подойдем.
Снова розыгрыш введем.
Дальше будет там виднее,
Двадцать лет не двадцать дней,
Правда, люди поумнели.
Но перечить не посмели.
Царь с трибуны воду льет -
Вот сознательный народ,
Но заметил царь-Никита,
Что ему мешает свита
И командовать ему захотелось одному,
И подумал, бровь нахмуря,
Как бы не случилась буря.
Сразу всех нельзя прогнать
Могут люди зароптать,
И решил он без отсрочки
Выгнать всех поодиночке.
Царь собрал скорее Пленум,
И промолвил: я измену
Начинаю замечать, разрешите показать:
Маленков с дороги сбился,
Каганович заблудился,
Влево Молотов свернул,
А Шепилов к ним примкнул.
И чтоб не было раздору
Нужно выгнать эту свору.
Уничтожить как пиявку,
Удалить как шмакодявку.
Снова люди зашумели
И по разному галдели,
Те хвалили, те ругали,
Большинство не понимали.
Месяц месяцем сменялся.
Царь-Никита окопался.
И кричит: "Опять напасти,
Маршал Жуков лезет к власти.
Этот кажется хитрей,
И конечно поумней".
И на Пленуме опять
Стал Никита выступать.
Выгнан Жуков из ЦК,
Из Кремлевского дворца.
Снова люди зашумели,
Только силы не имели,
На губах у всех печать,
Приучил Кощей молчать.
Царь-Никита, не болтая,
Снял с поста и Николая,
И отправил как навоз
В Ставропольский совнархоз.
Стал хозяин тут и там,
Все теперь решает сам.
Сам придумал семилетку.
Приказал пустить ракетку
На далекую луну,
Разбудил там сатану.
Стаж имел он за плечами,
Выступал везде с речами,
Жизнь хорошую сулил,
И конечно говорил:
"Мы Америку догоним
И по мясу перегоним,
По одежде, по руде,
Будет рай у нас везде".
Сам счастливо поживал,
Коммунизма он не ждал.
А потом сам заблудился
И с вершины покатился.
Тут скорби народ-творец
Тут и сказочке конец. |
|
|
